Первой звездой формата стала Анастасия Ивлеева, и с сантиментами там было иногда туговато. Вроде бы имели место эмоции, но у знаменитой блогерши и чуть менее знаменитой актрисы не очень-то получалось сыграть даму, которой вообще нужны все эти мужики как соратники по домострою. Бульдозерные методы, с которыми Анастасия строит свою карьеру, совсем не вяжутся с сердечным трепетом, и уж тем более с необходимостью подстраиваться под чей-то характер.

У Клавы Коки немного другой имидж. Песенки ее не лишены амбиций блеснуть девичьей силой, но в них все-таки есть и нежность, и страдания, если, конечно, вы к ним пробьетесь через монолитный танцевальный бит. И вот Клава пытается найти того самого, старательно выполняя продюсерскую установку наполнить процесс эмоциями не большой звезды, а простой девушки в поисках любви.

На фоне «Холостяка» девичий подход иногда не лишен романтики. В мужском шоу выбор спутницы жизни напоминал погружение богатого/знаменитого дяди в гарем, где все на всё готовы. Но если мужское легкомыслие чаще прощается, то от женщины скорее ждут поступков искренних и, может быть, даже взвешенных.

Наверное, нечто подобное было бы в «Сердце Клавы», если бы не пара факторов, которые все рушат. Первый — стремление сыграть широкую гамму чувств при актерских задатках, проигрывающих способностям среднестатистических абитуриентов театрального института. Второй — гнетущий зрительский опыт. Даже если он у вас не самый богатый, то вы точно знаете: поиск большой и чистой любви — исключительно ситуация на съемочной площадке и шансов на «все по-настоящему» почти нет. Хотя созданные нейросетью потенциальные детишки Клавы и парней на выбор получились такими славными, что слезам главной героини хотелось поверить.

К фильмам о девяностых в последнее время принято относиться как к самим девяностым. То есть видеть в них жуть и чернуху. Примерно так иногда характеризуют и картину Сергея Соловьева «Нежный возраст». Но критики ужасно заблуждаются.

Ретроспектива фильмов Соловьева, ставшая на прошлой неделе настоящим эфирным деликатесам, получилась не самой логичной. Бриллианты из семидесятых и восьмидесятых («Мелодии белой ночи», «Наследница по прямой», «Сто дней после детства») лихо смикшировали с «Нежным возрастом», который лучше бы смотрелся в компании «Ассы», «Дома под звездным небом» и других картин посовременнее. Но хуже от этого фильмы, конечно, не стали.

Сейчас «Нежный возраст» — не только взгляд на девяностые большого режиссера, но и возможность увидеть игру больших артистов. Лавров, Гафт, Панин… Никого из них уже нет, как и самого Сергея Соловьева. Его сын Дмитрий, играющий в фильме главную роль, тоже умер в 2018 году от панкреатита. В целом все это картинки из прошлого, но их яркость с годами ничуть не тускнеет.

У Соловьева, опытного советского режиссера, получилось отреагировать на новую эпоху на удивление легко и даже как-то цинично. Он не причитает, не занимается морализаторством и не бурчит. На героев «Нежного возраста» сваливаются жутковатые испытания, но трагедии Соловьев, словно фокусник, превращает в набор водевильных нелепостей, мелодраму разбавляет фирменным сарказмом вперемежку с непристойностями, а смех то и дело топит в слезах.

Во времена, когда кино втискивают в чиновничий костюм и затягивают шею галстуком, сценарий, отредактированный лишь фантазией автора, воспринимается как настоящая идеологическая провокация. Это привет от мастера, который даже в непростое время считал уныние большим грехом и непременно смеялся над дураками. От всего этого становится легче. Жаль, что ненадолго.