Сегодня в Большом зале консерватории в Москве откроется Международный конкурс Рахманинова, инициатором и художественным руководителем которого стал Денис Мацуев. Новый проект должен стать одним из самых значительных в музыкальном мире, и его кардинальное отличие от всех исполнительских конкурсов состоит в том, что вместе с пианистами в нем будут участвовать дирижеры и композиторы. Все дни конкурса, который продлится с 15 по 27 июня, будет звучать музыка Рахманинова и композиторов его эпохи, а на торжественном открытии Российский национальный молодежный симфонический оркестр под управлением Валерия Гергиева и Денис Мацуев исполнят «Симфонические танцы» Рахманинова и его Третий концерт для фортепиано с оркестром. О том, каким задуман новый конкурс, в эксклюзивном интервью для «Российской газеты» — Денис Мацуев.

Мундиаль для Рахманинова
У вас давно была идея сделать конкурс Рахманинова в новом формате. В этом году он впервые пройдет как международный конкурс не только пианистов, но и композиторов, и дирижеров. Как откристаллизовалась эта идея сделать проект, подобный конкурсу Чайковского?

Денис Мацуев: Это два наших гения — Чайковский и Рахманинов, два столпа, две иконы, самые играемые, самые знаменитые русские композиторы в мире. Поэтому, если провести параллель со спортом, у нас должны быть два крупных соревнования, подобных Олимпиаде и Мундиалю, которые будут проходить фактически с той же периодичностью: конкурс Чайковского, а через два года — конкурс Рахманинова. Существовавший прежде конкурс Рахманинова был фортепианным, он проводился с 80-х годов и был сначала всесоюзным, потом — международным, затем по разным причинам — финансовым, административным, стал, по сути, локальным. Именно поэтому возникла идея возродить его в новом формате. В свое время этим занимался и Фонд Сергея Рахманинова, основанный внуком Рахманинова Александром Борисовичем. Еще в начале 2010-х годов мы с ним мечтали о том, как реанимировать и переформатировать рахманиновский конкурс. Уже тогда я считал, что необходимо расширить номинации конкурса, проводить его не только для пианистов, но и для дирижеров и композиторов — то есть для всех специальностей, в которых был велик Сергей Васильевич Рахманинов. К тому же в России и в мире как воздуха не хватает новых открытий по этим специальностям.

Нынешние обстоятельства оказались не слишком удачными для начала нового международного проекта. Тем не менее, судя по спискам участников, конкурс вызвал интерес не только в России?

Денис Мацуев: Абсолютно. Поток заявок был немыслимый: свыше 500 — это даже больше, чем на конкурс Чайковского. И география участников, прошедших отборочный тур, внушительная: Россия, Китай, Америка, Великобритания, Германия, Франция, Словения, Италия, Сингапур, Бразилия. В жюри по всем номинациям — целая россыпь мастеров из разных стран. У нас даже был случай, когда позвонил из Великобритании мой давний коллега, пианист Фредди Кемпф, и изъявил желание, чтобы его пригласили в жюри. Он сказал: я не могу без Рахманинова, не могу без России. Это мощный шаг. У нас будут такие мастера, как Лю Шикунь из Китая, легендарный пианист, лауреат первого конкурса Чайковского, музыкант с очень трудной судьбой. Во времена культурной революции в Китае он был репрессирован, пять лет сидел в тюрьме, ему ломали пальцы, но он играет до сих пор. Это живая легенда музыкального мира, и мы очень ждем его.

По результатам отбора вы по традиции не остановились на формальных цифрах регламента и допустили к конкурсу больше музыкантов — по 25 пианистов и дирижеров и 12 композиторов.

Денис Мацуев: Да, потому что нам было действительно трудно выбрать: уровень конкурсантов высочайший. Я по опыту уже знаю, что видеозапись обычно не дает того впечатления, как игра вживую. Разница огромная: бывает, впечатления от живой игры оказываются не такими яркими, а бывает совершенно наоборот. Как, например, когда Александр Канторов и Мао Фудзита проходили чуть ли не последними номерами на конкурс Чайковского. А в итоге Канторов получил Гран-при и первую премию конкурса, а Фудзита — вторую премию. Вживую впечатление от их игры было совершенно феноменальное. Музыканты, которых мы сейчас слышали на видеозаписях, это яркие личности, они обязательно должны заявить о себе на конкурсе Рахманинова.

Поток заявок был немыслимый: свыше 500 — это даже больше, чем на конкурс Чайковского. И география участников внушительная: от Китая до США и Бразилии
Не могу не спросить: кто-то из отобранных на конкурс музыкантов отказался в итоге от участия или приедут все?

Денис Мацуев: Отказы были, мы не скрываем этого. Целый ряд китайцев, очень сильных, отсеялись по карантинным причинам. В Китае сейчас очередной карантин, даже более мощный, чем в 2020 году. И те конкурсанты, кто должен был выезжать из других городов в Пекин за получением визы, — а с визой ни у кого из них проблем не возникало, наши службы работают идеально — должны были потом возвращаться к себе в город и садиться на двухнедельный карантин. В результате они технически не смогли приехать в Москву. Это большая досада, потому что мы потеряли несколько очень серьезных талантов, и это случилось буквально в последние дни. Кроме того, было несколько отказов от участников по разным причинам. Кто-то отказался по болезни, кто-то — по своим убеждениям. Но это очень небольшой процент — 10-15 от общего числа конкурсантов и членов жюри, и это совершенно не повлияло на общую картину.

Крутой поворот
Регламент и программы нового конкурса существенно изменились. Появились два этапа в финальном туре, впервые — концертмейстерский тур у пианистов. Как принимались эти решения?

Денис Мацуев: Мы принимали эти, на мой взгляд, очень интересные решения вместе с коллегами — членами жюри и оргкомитетом конкурса. Во-первых, решили отойти от прежнего монографического принципа программ, когда на конкурсе звучала только рахманиновская музыка. Мы сделали программы в ключе «Рахманинов и его эпоха», то есть на конкурсе будут исполняться произведения, написанные от конца 80-х годов XIX века, когда появились первые сочинения Рахманинова, до марта 1943 года, когда Рахманинов скончался. В программы попали композиторы, жившие в одно время с Рахманиновым: Стравинский, Скрябин, Метнер, Шостакович, Прокофьев, Бриттен, Равель, Гершвин и другие. Разумеется, участники будет исполнять музыку Сергея Васильевича — Этюды-картины, прелюдии, сонаты, вариации, транскрипции, симфонии, романсы. В финале пианисты будут играть два концерта: оба рахманиновских или один из которых написан в эпоху, когда жил Рахманинов. Уверен, что это правильное решение. Так же, как и то, что мы разделили финал на две части, одна из которых будет посвящена романсам Рахманинова. Однажды мы делали подобный камерный этап на финале конкурса Чайковского.

Это актуальное нововведение, потому что у нас нет крупных открытых концертмейстерских конкурсов. Кроме того, романсы Рахманинова не часто звучат в концертных залах.

Денис Мацуев: Его романсы — это абсолютно отдельный жанр, даже не концертмейстерский, потому что каждый его романс — это шедевр, отдельный миниатюрный спектакль, где пианист — равноправный участник действа. Мы советовались с певцами, с огромным количеством пианистов, переигравших все романсы Рахманинова, и подобрали конкретные названия под солистов. У нас будут замечательные певцы из Молодежной программы Большого театра, и я уверен, этот тур станет украшением конкурса.

Что за интрига намечается у вас в финале дирижерского конкурса?

Денис Мацуев: Интрига в том, что никто из конкурсантов не знает, какую симфонию и какой концерт для фортепиано с оркестром они будут исполнять в финале. Накануне третьего тура они будут тянуть билеты, как на экзамене. Мы так решили, потому что считаем, что любой уважающий себя дирижер должен знать все три симфонии Рахманинова и все его концерты для фортепиано. Естественно, у дирижеров на первом туре будет исполняться и классика: в Моцарте и Бетховене проявляется все, как под лупой. В разных турах конкурсанты-дирижеры будут выступать с разными оркестрами. Мы пригласили в конкурс наши ведущие симфонические оркестры. А в качестве иллюстраторов в дирижерском финале выступят известные пианисты. Это, кстати, очень трудно — быть соучастником финала и не подвести финалистов.

Самое дискуссионное положение в регламенте конкурса — это возрастной ценз — до 45 лет у дирижеров и вообще его отсутствие у композиторов. Так, в конкурсе примет участие известный российский композитор Владимир Кобекин, которому в этом году исполнится 75 лет. В чем логика такого решения, ведь обычно конкурсы проводятся для молодых музыкантов?

Денис Мацуев: У пианистов мы поставили обычный возрастной ценз — до 32 лет, как на всех конкурсах. У дирижеров — до 45 лет, потому что дирижерская профессия довольно часто формируется у музыкантов во второй половине жизни и нельзя лишать возможности тех, кто раскрывается в более зрелом возрасте, принять участие в конкурсе. У композиторов действительно было принято решение не вводить никакого возрастного ценза. С одной стороны, это рискованный шаг, с другой — в этом тоже есть некая интрига. У композиторов возраста не бывает.