Эпидемия коронавируса в Китае, охватившая уже почти 3 тыс. человек и приведшая к гибели 80 инфицированных, сотрясла и мировые финансовые рынки. Фондовые индексы в Азии и Америке обрушились, вслед за ними и цены на нефть. В будущем, если эпидемию не удастся быстро остановить, серьезные риски угрожают и реальной экономике. Уже сейчас потенциальный ущерб оценивается в $40 млрд, а в ближайшие месяцы может вырасти на порядок, а то и два. Подробности — в материале «Известий».

В начале торговой сессии 27 января в Нью-Йорке индекс S&P 500 обвалился на 1,6%. Индекс Nasdaq, связанный с технологичной сферой, упал на 2%. Для американских бирж этот день стал худшим с начала осени. Хорошо себя чувствовали только американские государственные облигации: к примеру, доходность десятилетних бумаг упала примерно на семь базовых пунктов. Большинство акций и облигаций частных компаний находились в значительном минусе.Одной из компаний, которую стали покидать инвесторы, стал Disney, чьи бумаги упали на 3%. Что и неудивительно, поскольку один из лидеров мировой индустрии развлечений крепко завязан на китайского потребителя. В прошлую пятницу городские власти Шанхая, расположенного в относительной близости от центра эпидемии — Уханя, приняли решение временно закрыть местный Диснейленд. Сложно сказать, какую долю доходов может потерять на этом американская компания — всё зависит от развития событий. В любом случае трейдеры на бирже закладывают существенные риски.

В Европе ситуация еще хуже. Сводный индекс Stoxx Europe 600 закрылся 27 января на 2,3% ниже показателя предыдущей сессии. Немецкий DAX и французский CAC 40 потеряли по 2,7%, а лондонский FTSE 100 снизился на 2,4%. 600 крупнейших европейских компаний получают более 5% своей выручки от Китая, так что беспокойство инвесторов понять легко. Сильнее всего снизились показатели компаний, производящих предметы роскоши, — так, Burberry обвалилась почти на 5%.

В самом Китае и окрестных государствах биржи не работали из-за китайского Нового года. Но в Японии индекс Topix обвалился на 1,6%, положив начало всемирному биржевому бегству в низкорисковые инструменты.А вот нефть, довольно стоически реагировавшая на все политические пертурбации в районе Персидского залива, к китайской эпидемии оказалась весьма чувствительной. На прошлой неделе марка Brent упала на 3%, а в понедельник снизилась еще на 2,5%, впервые с начала года.

В целом новости о разрастающейся эпидемии произвели сильное впечатление на рынки по всему миру. Что отражает страх биржевиков перед опасностью сильного удара по широкой экономике в ближайшие недели и месяцы. Китай — не просто вторая по величине экономика мира, она ежегодно добавляет к мировому ВВП самую большую сумму из-за своих сравнительно высоких темпов роста, пусть и постепенно замедляющихся (6,1% по итогам IV квартала 2019 года).

Каким образом коронавирус может навредить экономике? В первую очередь речь идет о сокращении туризма: только самые отчаянные захотят посетить инфицированную местность, даже если карантинные меры более или менее изолируют основные вспышки в районе Уханя. В самом Китае мобильность людей существенно снизится, и особенно это будет болезненно сейчас, в период празднования Нового года. В другой момент потенциальные траты были бы отложены на следующую неделю или месяц, но сейчас неистраченные деньги могут перейти в разряд накоплений, и это сильно ударит по продажам.

Многие люди не смогут поехать на работу в города, где вспышка эпидемии является особенно сильной, что парализует работу тысяч организаций. Впоследствии некоторые из них вернутся к обычному ведению бизнеса, но время для многих мероприятий уже будет упущено.Пока довольно сложно оценить общий размер ущерба для китайской и мировой экономики — мы не знаем, какие страны охватит вирус, сколько будет инфицированных и жертв. Можно судить лишь по аналогиям. Так, эпидемия атипичной пневмонии (SARS), также распространившаяся в Китае в 2003 году, стоила экономике КНР и Гонконга около $40 млрд. Потери выглядят сравнительно небольшими, но следует помнить, что ВВП как Китая, так и Гонконга тогда был во многие разы меньше нынешнего. Кроме того, в эпоху широкополосного и мобильного интернета, социальных сетей и в целом повышенной связности мира и конкретно Китая панический эффект будет намного сильнее. Как и восприимчивость более зажиточных и менее «толстокожих» китайцев к плохим новостям и слухам.

C другой стороны, смертность от SARS существенно выше, чем от нынешней эпидемии (около 10% против нынешних 3%). В любом случае понятно, почему китайские власти отнеслись к нынешней пандемии с такой серьезностью.

Помимо чисто гуманитарных причин, Пекин старается как можно быстрее справиться с наиболее опасными последствиями эпидемии, чтобы она не нанесла еще один сокрушающий удар по экономике, и без того переживающей самое трудное время за несколько десятилетий.