— Иван, поздравляем с победой! Что было самым сложным на соревнованиях, какие партии можете выделить с точки зрения сложности?

— Спасибо! Самое сложное — быть в постоянной стопроцентной работоспособности. Выкладываться по максимуму во время игры за шахматной доской и тщательно, много часов подряд готовиться к очередному сопернику после окончания тура. Каждая партия по-своему памятна, и почти все они были упорными — никто не собирался отдавать очки просто так. Наверное, самой сложной для меня оказалась партия шестого тура против китайского спортсмена Хаочена. Мы играли с ним больше 5 часов, и мне потребовалось немало усилий, чтобы реализовать свой перевес, настолько цепким оказался соперник.

— А какая шахматная культура в свое время вас сформировала?

— Я являюсь воспитанником шахматной школы Ярослава Призанта, где понимание шахмат формируется на классической основе — партиях Александра Алехина, Анатолия Карпова, Виктора Корчного, Михаила Ботвинника и других великих классиков. Почему мой выбор пал именно на шахматы? Этот вид спорта привлек меня когда-то своей уникальностью: практически невозможно сыграть две абсолютно одинаковые партии. Я очень люблю играть и побеждать. И мне совершенно неважно, кто сидит передо мной за шахматной доской. К тому же я универсальный игрок и работаю над улучшением своей игры, так же как и большинство шахматистов. Меня вдохновляет красота шахмат, проявляющаяся в творчестве игроков: в смелых жертвах, неожиданных решениях и сокрушительных атаках. И, к слову сказать, я считаю, что шахматы не должны присутствовать в школьной программе: она и так перегружена. Шахматами нужно заниматься по желанию и в удовольствие.

— Какие шахматные фигуры вызывают у вас больше всего эмоций — восхищение или раздражение?

— Ферзь — моя любимая фигура. Его мощь позволяет обострять атаку, проводить изящные комбинации и решаться на неожиданные жертвы. А вот конь мне не нравится. Очень хитрая фигура, ее непредсказуемость требует постоянной бдительности.

— Часто ли вы испытываете чувство безысходности за шахматной доской? Обращаетесь ли вы в такие моменты к Каиссе, шахматной музе? И есть ли у вас какие-то предматчевые ритуалы или талисманы, в которые верите?

— Мой тренер недавно подарил мне счастливую ручку, которую я вожу с собой. Правда, пока мне так и не удалось ею воспользоваться, поскольку на крупных международных соревнованиях в игровой зал не пускают со своей ручкой. А вот каких-то особых суеверий у меня нет. На Каиссу, конечно, надеюсь, но главным образом полагаюсь на собственные усилия.

— Как вы справляетесь с поражениями? И какие рекомендации могли бы дать родителям и тренерам, чтобы помочь детям пережить негативные эмоции после проигрышей?

— Поражения, особенно обидные, до сих пор меня задевают. Но именно они и подстегивают меня, и дают энергию для новых побед. Я же посоветую не обсуждать ситуацию сразу после проигрыша. Обычно игрок сам понимает, где и как сплоховал. Важно просто дать ему время для осмысления. А когда он сам захочет поговорить на эту тему, то по-доброму его поддержать.

— А какие аспекты учитываете при подготовке к турнирам (например, изучение соперников, физическая подготовка и т.д.)?

— Какой-то особенной подготовки к конкретным турнирам у меня нет. Мой подход — каждодневная работа над совершенствованием себя в шахматах. Я уделяю внимание всем аспектам игры: дебюту, миттельшпилю и эндшпилю, сочетая теоретические и практические знания через разыгрывание позиций и наигрывание. Плюс физическая подготовка, которая напрямую влияет на работоспособность и выносливость.

— Как вы оцениваете роль интуиции в шахматной игре, особенно в ситуациях, когда точный расчет вариантов невозможен?

«Список целей будет расширен»: Баширов рассказал, о чем могли говорить один на один Мединский с Умеровым

— Шахматы — это преимущественно логическая игра, но когда время на обдумывание ходов критически ограничено, на помощь приходит интуиция. Однако интуиция не возникает спонтанно. Она формируется годами благодаря накопленному опыту, часто полученному, например, в онлайн-шахматах. Шахматы — это не только тактика, но и искусство переигрывания соперника в сложных позиционных баталиях. В таких играх на первый план выходит стратегия, в частности, умение планировать свои действия на 5–10 ходов вперед. К тому же в шахматном мире числовое выражение рейтинга не всегда является точным отражением силы игрока. Часто встречаются шахматисты с рейтингом в диапазоне 2300–2400, чья игра соответствует уровню опытного гроссмейстера. И напротив, существуют гроссмейстеры с рейтингом 2500 и выше, чья реальная игра уступает их заявленному рейтингу.

— Магнус Карлсен. Этого норвежского вундеркинда часто сравнивают с такими легендами шахмат, как Бобби Фишер и Вишванатан Ананд. Насколько, по вашему мнению, его уровень игры соответствует или превосходит достижения этих великих чемпионов?

— Карлсен — безусловно, величайший шахматист современности, и я стараюсь ориентироваться на него. Меня особенно привлекает его харизма за доской, а умение норвежца создавать проблемы соперникам практически на ровном месте просто впечатляет. Именно сочетание таланта Магнуса с его отточенной техникой, на мой взгляд, и делает его настолько сильным, на голову выше остальных.

— В последнее время активно обсуждается вопрос внедрения системы видеопомощи арбитрам (VAR) в шахматы, аналогично тому, как это реализовано в других спортивных дисциплинах. Каково ваше мнение на этот счет?

— Я полагаю, что это, наверное, наиболее актуально для быстрых шахмат, где исход поединка зачастую решается в последние мгновения. Однако я не возражаю против системы VAR. Главное, чтобы наличие множества камер не отвлекало участников игры от игры в шахматы.

— Кто, по вашему мнению, сильнее в шахматах — мужчины или женщины?

— Мужчины. Они, как правило, рациональнее из-за меньшей эмоциональной вовлеченности. С представительницами прекрасного пола я нередко практиковался в шахматах, да и сейчас продолжаю это делать. Более того, в шахматном мире до сих пор существует разделение на мужские и женские состязания. Это сделано для повышения интереса женщин к игре, ведь у них есть возможность участвовать как в женских, так и в общих турнирах.

— В одном из своих интервью вы упомянули превосходство азиатских шахматистов над российскими. В чем конкретно заключается их преимущество? И какие умения необходимо перенять нашим спортсменам, чтобы достичь аналогичного уровня?

— Мое утверждение заключалось в том, что шахматисты азиатского происхождения проявляют большую настойчивость и творческую изобретательность в игре, нежели европейские спортсмены. Относительно российских спортсменов сравнений не приводилось. Мы превосходим многих в теоретической подготовке, но зачастую находимся в рейтинге ниже, чем это заслуживаем.

— Какую цель вы себе ставите в шахматах?

— Стать чемпионом мира!