Нельзя не отметить нынешний прямо-таки ажиотажный спрос на эту оперу: недавно ее премьеры показали Нью-Йорк и Мадрид, в текущем сезоне — Лондон и Берлин. Теперь в этом ряду городов есть и Москва. Поставить «Макбета» — снять своеобразное «табу» — в театр на Большой Дмитровке пригласили согласно актуальной оперной моде именитого режиссера из театра драматического. Кама Гинкас дебютировал этим спектаклем в опере, но только в России. В Европе это произошло на два десятилетия раньше: на маленьком элитном фестивале Sacro Art в немецком Локкуме, где Кама Гинкас сделал феноменальную постановку оперы Владимира Кобекина «НФБ» по роману Достоевского «Идиот».

Тогда и сейчас соавтором Гинкаса стал Сергей Бархин — выдающийся сценограф, опытный во всех театральных жанрах. Немаловажно, в контексте нынешней премьеры, что в 1997 году в Хельсинки они вместе поставили шекспировского «Макбета». И заметно, что в данном случае Гинкас идет по следам своего финского спектакля — трактует произведение Шекспира, а не Верди. Музыка превращается лишь в красивый мелодичный фон, абсолютно параллельный, никак не соприкасающийся с тем, что происходит на сцене. А между тем ведь в опере литературная основа либретто — сюжет, а характеры героев — именно музыкальная драматургия, что и есть суть оперы.

Вердиевского «Макбета» Гинкас представляет в эстетике тотемизма. Эмоционально все примитивно, ибо любые человеческие желания и стремления любить, ненавидеть, властвовать — это всего лишь жестокая манифестация инстинктов. Среда обитания — первобытная: действие происходит то ли в доисторические времена, то ли на неизвестной планете, которую пытаются обжить, устанавливая правила новой жизни, пришельцы в ужасающих «костюмах-бинтах» (художник Мария Данилова), похожие на мумий с дикарскими повадками (хореограф — Татьяна Баганова, яркий представитель contemporary dance). Празднуя, по сути, фейковую победу, властитель взбирается на потешный «трон-этажерку», а вместо короны «увенчивает» себя чепчиком с черепами на макушке.

Гинкас трактует произведение Шекспира, а не Верди. Музыка превращается лишь в красивый мелодичный фон
Сценическое пространство — выжженная земля, усеянная телами убитых. Перманентно льется кровь, потрошат трупы, а мертвых младенцев сгребают лопатами в кучу. Кама Гинкас явно намекает на то, что человечество сегодня деградирует, а его жестокая и слепая борьба за власть и богатство бессмысленна, ибо всех примирит смерть.

Только музыку Верди режиссер будто не замечает, а в моменты звучания самых грандиозных мелодий представляет на сцене все самое отвратительное и шокирующее. И тут уже кажется, что все певцы сознательно не справляются со своими вокальными партиями, нарочито разрушая вердиевскую гармонию.

Самый яркий и мощный образ создала сопрано Наталья Мурадымова. Ее леди Макбет согласно пожеланиям композитора доминировала резким звучанием, но оно было далеко не всегда точным, голос то и дело срывался, как и у ее коллег — баритона Алексея Шишляева (Макбет) и баса Дениса Макарова (Банко). Ближе к финалу у певцов и вовсе не осталось никаких сил. Дело в том, что Верди перенасыщает «Макбета» вокальными роскошествами, в которых гениально отражает внутренний мир своих героев, а не Шекспира. Это требует от певцов максимального владения не только итальянским языком (точности, которой не хватало), но и настоящим мастерством бельканто, на том высочайшем уровне, что не в состоянии сегодня дать ни один репертуарный театр. Оперы Верди подразумевают гостеприимство — способность театров, как творческую, так и финансовую, приглашать солистов, а не вчистую рассчитывать лишь на свои «штатные» силы. Однако пока театр идет на разные приглашения не слишком охотно.

Между тем только Макдуф в исполнении тенора Владимира Дмитрука был близок к идеальному. И как бы страстно под руководством дирижера Феликса Коробова ни старался оркестр (даже иногда с таким перебором, что музыканты откровенно «киксовали»), итоговое впечатление от спектакля: Верди тут ни при чем.

Очень интересно, какой окажется премьера одной из главных опер Верди — «Отелло» в постановке Андрея Кончаловского, что должна стать гвоздем юбилейного, сотого, сезона театра.